В декабре 2018 года с небольшого непротокольного спора между Лукашенко и Путиным на протокольном саммите глав государств и правительств ЕАЭС началась очередная длинная история с расширением интеграции между Беларусью и Россией. Высказанная вслух мысль о том, что, условно говоря "Смоленская область платит за газ меньше Беларуси", оказалась сказанной очень некстати, и теперь вопрос о том, что Беларусь должна стать эдакой очередной "Смоленской областью", чтобы получить соответствующие выгоды, высказывается самими российскими политиками разного уровня. Довольно быстро появились недвусмысленные высказывания о возможности "воссоединения" Беларуси с Россией, или, на более высоких политических уровнях, об "углублении интеграции" на базе Союзного договора аж 1999 года.
В принципе, нынешняя ситуация только подтверждает, что Беларусь - прямо до неприличия стабильная страна: в 2019, как и в уже далёком 2004, отношения с Россией "отравлены газом", только без срежиссированных провластных пикетов; так же, как и в 2002, на повестке дня "воссоединение братских народов".
Я уже не буду говорить о том, что президент Лукашенко теперь стал заложником ситуации, фундамент которой он сам и заложил в 1990-х годах. Я хотел бы обратить внимание на вероятный будущий результат критической ошибки, сделанной 20 лет назад, и, по моему мнению, включившая таймер бомбы замедленного действия, заложенной под Республикой Беларусь. Этот вероятный результат - поглощение Беларуси Российской Федерацией.
Сразу хотелось бы оговориться относительно вероятности. Все социальные науки, включая международные отношения, являются вероятностными науками: они не оперируют с точными значениями и неспособны предсказать ход будущих событий, как математика. В международных отношениях предсказания - это и вовсе моветон. В международных отношениях можно лишь проанализировать ситуацию на основе исторического опыта, либо через призму различных теорий, либо комбинацией этих методов. На основе анализа возникает несколько вероятных вариантов развития событий: какой-то может казаться более вероятным, какой-то - менее вероятным.
Вероятность аннексии Беларуси Россией в настоящее время кажется невысокой, и многие эксперты успокаивают тем, что России это просто невыгодно. Бесспорно, это так - если исключить фактор иррациональности, которым, как правило, пренебрегают при анализе. Действительно, реалистичный прогноз можно построить только основываясь на твёрдых или относительно твёрдых данных. Но всё же, иногда иррациональность становится реальностью в международных отношениях: иногда события поворачиваются непредсказуемым образом. В качестве примера можно взять аннексию Ираком Кувейта в 1990 году. Да, до второй половины 20 века такой шаг посчитали бы относительно нормальным, но в послевоенном мире, да ещё на Ближнем Востоке, иррациональность такого шага была практически очевидна: захват независимого государства из-за нефти ожидаемо вызвал контрудар, и рациональность этого шага можно рассмотреть разве что в очень краткосрочной перспективе. То же самое с аннексией Крыма Россией, или, вернее, с тем, как он был исполнен: долгосрочная выгода России как действительно полноценного члена международной системы была отдана в жертву краткосрочному бенефиту, сыгравшему в пользу российской власти, но вряд ли в пользу самой России.
Тем не менее, эти шаги были совершены. Случай с Крымом особенный для Беларуси, так как он произошёл очень близко и оказал на Беларусь и на её общество существенное влияние. Хотя возможность присоединения Крыма к России стояла на повестке дня с самого распада СССР и вопрос уже один раз проходил острую фазу - в первой половине 1990-х, когда у Крыма был неясный с юридической точки зрения статус, а в самом Крыму президентом избрали гражданина России, после чего вмешался Киев и пост Президента Республики Крым (тогда ещё не "Автономной") был отменён - аннексия Крыма Россией стала для всех неожиданностью. Ведь это же казалось абсолютно невыгодным: вторгаться на изолированный полуостров, под угрозой вооружённого ответа со стороны Украины, ради того, чтобы этот изолированный полуостров присоединить и затем долго и затратно проводить туда всевозможные коммуникации. Но, тем не менее, это произошло. Российское руководство не исповедует рационализм - оно исповедует волюнтаризм. В ситуациях, в которых рациональный игрок ходить не будет из-за рисков, они делают шаг. Поэтому аннексию Беларуси не стоит сбрасывать со счетов.
Более того, вопреки желанию многих экспертов видеть в Беларуси сознательную крепость, где в случае иностранной оккупации люди мужественно уйдут в партизаны, ситуация с самосознанием в Беларуси далеко не такая радужная. Многие белорусы зарабатывают в России на хлеб. Большинство белорусов недовольно нынешней властью и многие из них в то же время восхваляют Россию. Автор этих строк сам таких людей встречал множество раз. И это должно тревожить белорусскую власть: когда высокообразованные люди (интеллигенция) делают выбор в пользу власти европейского типа - это не угроза, угроза - когда люди с более низким уровнем образования (масса) делают выбор между Лукашенко и Россией.
Ещё больше белорусов, особенно молодых - и вовсе аполитичны. Даже когда они считают, что делают политический выбор, они руководствуются неполитическими критериями: ярким примером тому является голосование студентов на парламентских выборах 2016 года. Не стоит забывать и о культурном факторе: многие делают выбор в пользу российской поп-культуры. Этот довод может показаться нелепым, но заставляет задуматься: ведь что такое "мягкая мощь", если не массовая культура? А российская массовая культура ещё и несёт минимальные издержки при входе на белорусский "рынок": русский язык понятен всем, да и в целом российская поп-культура близка и менее образованной части белорусского населения. Российское культурное влияние стирает границу: в момент возможного присоединения многие даже не почувствуют разницу и воспримут судьбоносное событие только в рамках, выражаясь словами Пелевина, "вау-фактора" - и для этих молодых людей присоединение вскоре уйдёт с повестки дня, так же как некогда модная музыка и одежда выходит из моды.
Скептически стоит относиться и к возможной "партизанщине", которую в случае присоединения Беларуси предсказывают некоторые эксперты: мол, как против немцев партизанили, так и против русских сможем. Не сможем. Во-первых, партизанщина - это уже очень-очень давняя история, которая не вызывает особых эмоций у нынешнего поколения: оно его воспринимает, как старый эпос. Во-вторых, вряд ли кто-то сможет партизанить: белорусская армия не имеет никакого боевого опыта в отличие от армий соседних государств, и многие офицеры белорусской армии имеют личную связь с Россией - кто-то там учился, а кто-то и вовсе родился. В-третьих, в отличие от немцев, которых легко представить в образе врага (особенно в контексте 1941 года), русских многие белорусы неспособны видеть врагами, не говоря уже о борьбе с ними. В-четвёртых, почему вообще белорусы будут партизанить против России, если они этого не делали даже против собственного режима? Да и в принципе, исторический опыт показывает, что даже в политически более активные 1990-е белорусы не особо протестовали против стремительного движения в Россию - особенно тихо было за пределами минского МКАДа.
Да и вообще, не стоит воспринимать аннексию как исключительно силовой метод. Аннексия может быть и ненасильственной, особенно в нынешнее время, когда важнейшую роль играет информационное воздействие, ставшее намного более изощрённым, чем в былые времена. И в целом, учитывая пассивность белорусского населения, огромное экономическое влияние России на Беларусь, непопулярность белорусской власти, её регулярные "косяки", последними из которых стал скандал со сносом крестов в Куропатах, анахронизм белорусских государственных учреждений (особенно за пределами Минска), отсутствие политической воли для более радикальных действий, направленных на усиление экономической независимости и национального самосознания (реальное развитие малого и среднего бизнеса против поддержки убыточных предприятий, реформа сельского хозяйства, реформа белорусского образования в смысле предоставления самоуправления университетам, инвестиции в развитие белорусского информационного пространства и культуры и т. д.), отсутствие боевого опыта в армии и её непопулярность в связи с принудительным призывом и устаревшей идеологией, информационная незащищённость - незаметное или внезапное присоединение Беларуси к России уже не кажется такой уж маловероятной идеей.
Белорусской власти решать: останется ли она анахроничной и приблизит тем самым очередное геополитическое землетрясение, или же осознание выгоды долгосрочных перемен восторжествует и Республика Беларусь наконец выберет путь развития, который не оставит белорусам иного рационального выбора, кроме как действительно уверовать в правильность движения своей страны.
Комментарии
Отправить комментарий